The transfer of the body of Grand Duke George Alexandrovich from the palace to the Alexander Nevsky Church.

"В понедельник, 28-го июня 1899 года, Наследник Цесаревич, приказав подать трицикл с бензиновым двигателем, гулял в дворцовом саду, осматривая цветочные насаждения. В 9 часов утра Его Императорское Высочество изволил сесть на трицикл и совершить прогулку по шоссе, по направлению к Зекарскому перевалу. Погода была хорошая, при небольшом ветре. Наследник Цесаревич ехал очень быстро (трицикл Его Высочества развивает скорость до 35 верст в час). За дворцом великих князей Георгия и Александра Михайловичей, заметив впереди себя медленно ехавшую телегу из Абас-Тумана в усадьбу графа Олсуфьева с молоканкой-молочницей Анной Дасоевой, Наследник Цесаревич изволил дать сигнал, и работник Дасоевой, мальчик Афанасий Семенихин, сейчас же свернул телегу в сторону от дороги, освободив последнюю для проезда Великого Князя. На приветствие находившихся на телеге Его Императорское Высочество, милостиво улыбаясь, соизволил ответить поклоном, быстро продолжая путь. После этой встречи телега Дасоевой все время ехала по краю шоссе, оставляя дорогу для свободного обратного проезда Цесаревича. По словам Анны Филипповны Дасоевой, не прошло и десяти минут после описанной встречи, как она увидела, что Его Императорское Высочество, на велосипеде же возвращаясь обратно, изволил уменьшить ход машины и отплевывался густой кровью, что было в 35 саженях от места, где ныне водружен крест, и на каковом протяжении теперь проложен обходной путь. Дасоева, заметив это и окровавленный китель на Наследнике Цесаревиче, немедленно послала Семенихина во дворец Его Высочества за помощью, сама же, подбежав к Великому Князю, поддержала Цесаревича и спросила: - Что с Вами, Ваше Высочество? -Ничего, - ответил Цесаревич слабым голосом, и в это время у Его Высочества подкосились ноги. Дасоева тихо и бережно опустила Августейшего больного на землю, на бок, поместив голову Цесаревича на каменное возвышение, а сама, схватив пустой кувшин из под молока, побежала к речке, протекающей приблизительно в 3-х саженях от этого места. Почерпнув воды, она поспешно стала освежать водою Страждущему Цесаревичу голову и рот, очищая уста Его от запекшейся крови. На предложение Анны Дасоевой откушать воды, Наследник Цесаревич, направив на женщину широко раскрытый взор, тихо кивнул головой и ослабленным движением руки изъявил на это согласие; но Его Высочество, вследствие сильного кровоизлияния горлом, не мог принять воды. Тут Дасоева заметила, к своему ужасу, что на лице Августейшего Больного стали выступать пятна, не предвещающие благополучного конца. В 9 часов 35 мин. Его Императорское Высочество Наследник Цесаревич и великий Князь Георгий Александрович тихо, без страданий, в Бозе почил. С момента, как Великий Князь остановил ход трицикля и сошел с него, до кончины Его Высочества прошло не более пяти минут... Отпевание наследника цесаревича происходило в храме Александра Невского. Отпевал его архимандрит Гермоген, прибывший из Тифлиса. Он же произнес пламенную речь. Последние проводы наследник цесаревича были запечатлены на многих фотографиях. Был снят и фильм. Затем в сопровождении конвоя, свиты и других лиц траурный поезд отправился в Михайлово, теперешнее Хашури, где находилась ближайшая железнодорожная станция. На всем пути до Михайлово были устроены молебны, сотни людей выходили к дороге, по которой двигался траурный кортеж. Затем поездом до Поти, пароходом до Одессы, а там уже тело сына встречала вдовствующая императрица. С подобающими почестями тело наследника престола было погребено там, где покоились все члены императорской семьи - в соборе Петропавловской крепости. Петербург был погружен в траур, даже газовые фонари на Невском были украшены черными креповыми лентами. Во всех посольствах России был объявлен траур. Поскольку Великий князь Георгий был наследником престола, придворный траур продолжался год.